Сычев армия. Расследование кп: дело рядового андрея сычева. Слушание по делу

Андрей Сергеевич Сычёв (род. 24 ноября 1986, Краснотурьинск Свердловской области) - российский гражданин, получил известность в связи с судебным расследованием издевательств над ним сослуживцев в период службы в армии, в результате которых он стал инвалидом.

Обстоятельства дела

Андрей Сычёв проходил в 2005-2006 годах службу по призыву в батальоне обеспечения Челябинского танкового училища. Служил в звании рядового.

В новогоднюю ночь 2006 года Сычёв подвергся издевательствам со стороны сержанта Сивякова, который, находясь в состоянии алкогольного опьянения, заставил потерпевшего в ночь на 1 января несколько часов просидеть в позе «глубокого полуприседа». Из-за начавшихся после этого у рядового Сычева тромбофлебита, гангрены и сепсиса врачи челябинской больницы скорой помощи ампутировали ему нижние конечности и половые органы.

«Следствием установлено, что в ночь на 1 января 2006 года Сивяков, находившийся в состоянии алкогольного опьянения, с целью глумления и издевательства заставлял рядового Андрея Сычева в течение трех часов находиться в состоянии полуприседа, наносив ему удары по ногам. „В результате этого насилия у потерпевшего возникло позиционное сдавливание нижних конечностей и половых органов, что привело к развитию гангренозного воспаления“, - сообщили в прокуратуре. В результате в январе Сычеву были ампутированы обе ноги.»

Данное происшествие получило широкую огласку после того как один из врачей челябинской больницы связался с председателем челябинского Комитета солдатских матерей Людмилой Зинченко, а уже она сообщила об этом матери Андрея Сычёва, Галине Павловне.

Появившаяся в результате некомпетентности челябинского врача информация об изнасиловании и массовом избиении рядового Сычева не подтвердилась и позже была официально опровергнута врачами челябинского госпиталя.

Мать Андрея, Галина Павловна, позвонила ему 3 января, чтобы поздравить с Новым годом. В части его быстро позвали к телефону. Когда мать спросила, как у него дела, он сказал, что дела плохи, что его везут в больницу. В военном госпитале, куда Андрея сначала отправили, маме сказали, что до 10-го числа его смотреть никто не будет - праздники. А 7 января маме позвонил хирург из Челябинска и сказал, чтобы она быстрее приезжала, так как Андрей может не дожить до завтрашнего дня.

В результате нарушения кровообращения в нижней части тела и несвоевременной медицинской помощи у Сычёва развилась гангрена, и врачам из реанимационного отделения (ошибка: в штатах реанимационных отделений есть только врачи анестезиологи-реаниматологи, ампутации же проводят хирурги) Челябинской городской больницы № 3 пришлось ампутировать ему обе ноги, половые органы и палец на руке.

Министр обороны РФ Сергей Иванов узнал о случившемся от журналистов лишь спустя длительное время. Когда ему на пресс-конференции был задан вопрос о том, что же произошло в Челябинске, он с уверенностью заявил, что, по всей видимости, «ничего серьёзного не произошло», так как «иначе ему бы доложили». Это заявление было воспринято общественностью с недоумением.

28 января 2006 у здания Министерства обороны в Москве была проведена несанкционированная акция под названием «Собрание небезразличных людей» в поддержку Андрея Сычева.

Тем временем в ходе аналогичной акции в Екатеринбурге перед зданием военной прокуратуры Приволжско-Уральского военного округа были задержаны три активиста Национал-большевистской партии.

7 февраля Сычёв был перевезён в Москву, в военный госпиталь имени Бурденко. По словам врачей, состояние Сычёва было по-прежнему тяжёлое, но стабильное.

23 апреля в прессе появились сообщения о том, что предварительное следствие по уголовному делу завершено. В ходе следствия под стражу был взят младший сержант Александр Сивяков, непосредственно издевавшийся над Сычёвым. Ему предъявлено обвинение по статье «превышение должностных полномочий, повлёкшее тяжкие последствия».

В мае состояние Сычёва снова ухудшилось. В конце месяца из-за отказа почки Андрей был вновь переведён в реанимацию.

Андрей Сычев очень хотел служить в армии. Парень не мог дождаться, когда ему исполнится 18 и придет повестка из военкомата. В мае 2005-го Андрея призвали. А в январе 2006-го о нем узнала вся страна. "Дело рядового Сычева" и по сей день остается самым громким среди историй об армейской "дедовщине"…

"Нам давно никто не звонит"

Пять лет назад об издевательстве армейских "дедов" над рядовым Сычевым, проходившим срочную службу в батальоне обеспечения Челябинского танкового училища, не писал только ленивый. История искалеченного Андрея Сычева не сходила с телевизионных экранов, со страниц газет и журналов. Корреспонденты мучили звонками и расспросами, чаще бестактными, маму и сестер Андрея. Сегодня - тишина.

"Нам давно никто не звонит, - говорит мама Андрея Галина Павловна. - Ну, пошумели и забыли - обычное дело. Разве можно на кого-то обижаться. Каждый день в мире столько горя происходит. А наша беда - уже давно не новость".

Главному обидчику Андрея Сычева Александру Сивякову дали четыре года. Он уже на свободе. Строит планы на будущее и осуществляет их.

В 2007-м Минобороны выделило Сычевым трехкомнатную квартиру в Екатеринбурге. Правда, не по собственной инициативе, а лишь после прямого указания Владимира Путина. В этой квартире на улице Надеждинской Андрей с мамой сегодня и проживают.

У Андрея своя комната, в ней компьютер. Он заменяет ему друзей.

Новый год не по уставу в отдельно взятой воинской части

О том, что случилось с ним в новогоднюю ночь 1 января 2006-го, Андрей до сих пор не любит рассказывать. Отвечая на вопросы, чаще других он произносит слово "не знаю". Но еще чаще просто молчит. У него тяжелый взгляд, и, лишь когда он улыбается, его лицо становится совсем другим. Вот только улыбается он редко.

"Старослужащие пили в ту ночь, - вспоминает Андрей. - В три часа ночи мы за ними все убрали со столов. Потом легли спать. Сержант Сивяков поднял меня с кровати и отвел в дальний угол казармы. Там заставил сидеть на корточках. Сам сидел рядом на стуле. Я просил его отпустить меня, но это его еще больше злило. Он был "под мухой". Сивяков и до этого ко мне задирался: обзывался, пинал".

На второй день у Сычева начала болеть левая нога. На третий боли усилились настолько, что он уже не смог выйти на утреннее построение.

"Меня положили в лазарет. Дали аспирин, сказали, что до 10 января мною все равно никто не будет заниматься, - рассказывает Сычев. - Потом меня в госпиталь отправили, а затем в третью горбольницу Челябинска".

"Я звонила ему из Краснотурьинска перед Новым годом, - говорит Галина Павловна. - Он не хотел там оставаться на праздники, знал, что будет пьянка. Тех, кто недалеко живет, родители забирали домой. Я продавцом тогда работала, не могла подмениться. Сказала ему, что не приеду. До сих пор не могу себе этого простить. Кто же знал тогда, что мне вернут домой полтела".

Андрей рассказывал потом маме, что к Новому году "деды" готовились основательно.

В деревне, что рядом с воинской частью, они затоварились самогоном.

Конечно, военнослужащие для приличия слегка "шифровались". Купленный самогон они мешали с газировкой, разливали по пластмассовым бутылкам из-под кетчупа.

"Военные молчали до последнего"

Шестого января поздно вечером Галине Павловне позвонил хирург третьей челябинской горбольницы Ренат Талипов.

"Он сказал мне, что Андрею седьмого января будут ампутировать ногу, что я должна обязательно приехать, потому что у него мало шансов выжить, - вспоминает Галина Сычева. - Как он нашел мой телефон, я не знаю. Он еще удивился, почему мне о том, что произошло с Андреем, никто ничего не сказал. Это, правда, военные молчали до последнего - до тех пор, пока случившееся уже было невозможно скрыть".

От Краснотурьинска до Челябинска около тысячи километров. На дворе темень. Галина Павловна и старшая сестра Андрея Наталья едва успели на последний, уходящий в два часа ночи на Екатеринбург автобус.

Ехали пять часов. В Екатеринбурге, что бы добраться до Челябинска, предстояло сделать пересадку. Начало января - время студенческих каникул, свободных мест нет.

"Мы пропустили три автобуса. А когда пришла очередь четвертого, я просто встала в дверях и рассказала пассажирам с билетами, что у нас случилось. Ехала компания - три студента, они тут же уступили нам место".

За два месяца Андрей перенес шесть операций

Андрей долго не давал согласия на ампутацию уже пораженной гангреной левой ноги.

Понять 19-летнего парня можно. Лишиться ноги, когда у тебя вся жизнь впереди, страшно. Но умирать в этом возрасте еще страшнее, и он согласился.

Потом ему отрезали правую ногу и другие жизненно важные органы.

Всего за два месяца Андрей перенес шесть операций. Пять по ампутации и одну полостную - на почве стресса у него открылась сильная язва.

"Когда я увидела брата после первой операции в реанимации, я его не узнала. Андрей всегда был худеньким мальчиком. А тут на кровати лежал весь какой-то огромный, распухший", - вспоминает сестра Андрея Марина Муферт.

Но еще больший шок и маму, и сестер Андрея ждал в Челябинском танковом училище, куда они поехали после больницы.

"Нас там, конечно, никто не ждал. Там были удивлены нашему приезду, - говорит Марина Муферт. - И сразу отцы-командиры стали говорить о том, что нужно еще разобраться, почему Андрей в больнице оказался. Мол, по их сведениям, он сам себе ноги жгутом перетягивал, чтобы его из армии комиссовали".

Марина добавляет, что в те дни, когда они боролись за честь Андрея, когда в газетах о нем писали всякое, им очень помогла поддержка простых людей. Она считает, что Андрей смог выжить и выстоять тогда только потому, что знал, есть люди, которые думают о нем, сочувствуют ему, молятся за него.

"Андрей у нас младший в семье. Мама сначала нас, трех девчонок от первого брака родила, а потом уже Андрея от второго. Мой брат всегда был таким домашним мальчиком, тихим, спокойным. У него все в жизни было по плану. Он знал, что сначала надо окончить школу, потом техникум, потом отслужить в армии, а уж после строить настоящую взрослую жизнь", - говорит Марина.

Андрей плюс коляска

Андрей считал, что армия должна быть в жизни любого парня. Он хотел после службы работать автомехаником. До армии Сычев окончил профессиональный лицей по этой специальности.

Он планировал достроить дом, который не успел возвести под крышу его отец. Потом он хотел жениться, хотел дочку, хотел купить машину.

Он много чего хотел… Из всего этого у него теперь только машина - со специально изготовленным управлением.

Подержанный, но в хорошем состоянии Форд, - радость в жизни Андрея. С покупкой авто ему помогли частные благотворители, да и от своей пенсии по инвалидности два года, что мог, откладывал.

Но, чтобы сесть за руль, для начала до него надо добраться. Мама сопровождает Андрея до машины, затем укладывает в багажник инвалидную коляску.

Без посторонней помощи и эта радость Сычеву была бы не доступна.

"Лишь когда Андрей стал инвалидом, мы только тогда поняли, насколько это страшно получить пожизненное увечье в нашей стране, где таким людям, как мой сын, практически, везде вход воспрещен, - считает Галина Павловна. - Возьмите те же самые пандусы. Их так мало в нашем городе. Когда мы начали за справками для Андрея по инстанциям ходить, замучились. Попробуй, попади в райсуд или прокуратуру".

Андрей весит около 60 килограммов, коляска около 10. Для того чтобы поднять сына по ступенькам Галине Павловне приходится на себе до 70 килограммов перетаскивать.

"Я не знала, как ему сказать, что врачи отказали ему в операции"

Раз в полгода Андрей вынужден ложиться в госпиталь на замену стента - катетера. Процедура эта довольно болезненная. Ее делают под местной анестезией. Всю оставшуюся жизнь ему предписано пить лекарства, разжижающие кровь. Он согласен.

Для полной реабилитации Андрея еще требуется и много времени, и много средств.

Все эти годы он ждет операции, которая для него - молодого парня - просто жизненно необходима. Пять лет назад врачи из военного госпиталя имени Бурденко обнадежили тем, что такая вполне возможна.

Но недавно специалисты из того же госпиталя сказали маме, что Андрею про эту операцию лучше забыть. Она сложная, а он в таком состоянии, что это хирургическое вмешательство вновь может вызвать тромбоз.

"Я не знала, как ему сказать, что врачи отказали ему в операции. Но все же пришлось - куда деваться. Он три дня не выходил из своей комнаты. Лежал, не вставая, уткнувшись в подушку. Ни на кого не реагировал. Я очень испугалась тогда, откуда я знаю, что у него на уме. Да я и до сих пор боюсь", - говорит Галина Павловна.

Сычевы упаковывают на дому хирургические бахилы

Сычев со стороны производит впечатление глубоко замкнувшегося в себе человека. Иногда кажется, что он потерял интерес к жизни.

"Вы знаете, когда в последний раз у него горели глаза - в 2008 году. Тогда ваши коллеги, немецкие журналисты с телеканала RTL, обучали Андрея компьютерному монтажу. Он рассказывал мне, как ему это интересно, как ему это нравится", - вспоминает сестра Андрея Марина Муферт.

После того как Андрей научился монтировать, он пытался устроиться на работу. Инвалида не захотела видеть среди своих сотрудников ни одна местная телерадиокомпания.

Лишь после вмешательства Уполномоченного по правам человека в Свердловской области Татьяны Мерзляковой Сычева взяли на один из областных каналов. Но, как выяснилось потом, лишь для проформы. Андрею дали возможность смонтировать всего два видеосюжета, после чего от его услуг отказались. Без объяснения причин.

"Эти люди в очередной раз ему напомнили, что он не такой как все. Сначала подарили надежду, а потом отобрали, - говорит Марина Муферт. - Да и деньги в семье нужны. Я частный предприниматель, помогаю им, как могу, но все равно дошло до того, что мама и Андрей взяли работу на дом".

Пенсия Галины Павловны 4400 рублей, Андрея 13 тысяч. За квартиру Сычевы платят около пяти тысяч. Некоторые из лекарств они покупают за свой счет.

Потому Андрей с мамой и упаковывают на дому хирургические бахилы в пластмассовые контейнеры.

Пара утрамбованных бахил - 20 копеек. Чтобы заработать хотя бы 200 рублей в день, нужно убить 12 часов. Но уже через три часа, по словам Андрея, руки становятся деревянными. Однако других вариантов у Сычева до недавнего времени не было.

У него все получится

С мая 2011 года Андрей работает редактором видеомонтажа в видеоредакции РИА Новости. Из дома. Так ему удобнее. И у него неплохо получается...

Если вы захотите помочь Андрею Сычеву, то вы можете перечислять средства на следующие банковские реквизиты:

Счет № 42307810316265012024

Железнодорожное ОСБ № 6143/0393 г. Екатеринбург

ИНН 7707083893 ОКАПФ 90

ОКВЭД 65.12 ОКПО 02813457

ОКАТО 65401368000 ОКАФС 41

БИК 046577674 КПП 667102004

Р/сч. 47422810616269906143

К/сч. 30101810500000000674

Уральский банк Сбербанка РФ. г. Екатеринбурга

Сычев Андрей Сергеевич

Дело рядового Андрея Сычева могло бы стать переломным в борьбе с "неуставными отношениями" в российской армии. Но не станет. Точно так же, как ни один, даже раскрученный, коррупционный скандал не станет переломным в борьбе с российской коррупцией. Причина одна: дедовщина в армии, как и коррупция в экономике - явление системообразующее.

После поездки с Анатолием Кучереной в Челябинск по свежим следам этой трагедии настроение у меня было мутное. С одной стороны - безмолвные, какие-то замороженные дети - солдаты в домашних тапках. С другой - матерые, вполне осмысленные офицеры, которые говорят без оглядки на начальство. Прямо говорят, что им стыдно выходить на улицу в военной форме и рассказывают, как все было, не выгораживая себя. Да и куда уж выгораживать… Все и так яснее ясного. Потом еще медики добавили. Причем врачи гражданские даже не катили бочку на врачей военных, к которым сначала попал Сычев. Ну что они, военные, могли сделать? Аппаратуры у них никакой. Одна таблетка от всех болезней - что от гриппа, что от плоскостопия. Сделали все, что могли - повертели парня сутки, помурыжили, поняли, что он доходит - и перекинули к гражданским. И совершенно правильно сделали. И уже гражданские - а среди них и профессора, и даже один академик, действующий хирург, не забывший, как ножик держать - Сычева спасали. Отрезав ему все. И ноги, и выше. Других вариантов не было. И так еле успели. Местные отцы-командиры сначала скрывали все, что можно. А затем, когда забили тревогу солдатские матери, а с их подачи - военная прокуратура, отцы раскололись и, размазывая слезы и сопли, доложили по инстанции.

Дошло до министра обороны. Дело Сычева попало ровнехонько в разрез непростых отношений министра Иванова и главного военного прокурора, за которым легко просматривалась фигура генпрокурора Устинова. Общественная палата проявила по началу искреннюю бурную активность, но, сообразив, что оказалась между Сциллой и Харибдой, корректно ограничилась выполнением своих предписанных функций. Материалы переданы в суд - и слава Богу. Сейчас, после смены руководства Генеральной прокуратуры, эта интересная сюжетная линия более не существует. Межведомственный, а точнее персональный конфликт блистательно разрешен на высочайшем уровне. Дедовщина осталась.

Обидчик Сычева - сержант Сивяков получил четыре года. Прокурор требовал шесть. В данном случае принципиальной разницы нет. Я видел Сивякова, разговаривал с ним. Он путался, менял показания, был жалок. И его было жалко. И жалко было его мать, которая стояла за дверью. Но я видел и мать Сычева. Сивяков, по моему убеждению, издевался над Сычевым. Масштаб издевательств установить сложно. Но медики утверждают, что у Сычева от природы здоровые, нормальные сосуды, а значит, чтобы случилось то, что случилось, издеваться надо было основательно. Врачи в разговоре со мной даже не исключали изнасилования: были признаки. Но доказать это не представлялось возможным. Правда, однако, в том, что на таких, как сержант Сивяков, держится наша армия. У него авторитет в роте - все безмолвные, глухонемые солдатики в тапках его защищают. Мы - за Саню. Саня - настоящий пацан! А Саня сам честно не понимает, в чем виноват. Об изнасиловании, понятно, речь не шла, и сам Сычев его отрицал. А на корточках держать да по ногам бить? Какие мы нежные! И Сивякова били, и Сивяков бил. А как по другому? Как еще молодых учить?

Повторяю: наказание Сивякову, если доказана его непосредственная виновность, справедливо. Иначе это - прямое попустительство всему уголовному беспределу, который творится сейчас в казармах. Но любое необходимое наказание лично сержанта Сивякова не только не решит проблему дедовщины, но и не приблизит к этому ни на шаг. Решить эту проблему может только изменение принципа комплектования армии (имеются в виду не только войска МО, но и МВД, КГБ, МЧС и т.д.). Пока в армию идут из-под палки те, чьи отцы пьют без просыпу, а матери не в состоянии за всю свою жизнь накопить на взятку военкому, порядки в казарме не будут отличаться от порядков на зоне. Только профессиональные и разумно прозрачные для общественности Вооруженные силы могут быть в значительной степени (стопроцентной гарантии все равно нет, с плохими застарелыми привычками бороться сложно) застрахованы от дедовщины. Но таких Вооруженных сил - сейчас это уже очевидно - мы в обозримом будущем не получим. И потому несчастный Андрей Сычев пострадал зря. Сколько бы ни вкатили его мучителю сержанту Александру Сивякову.

Изменить размер текста: A A

В разгар шумихи вокруг "дела" оставшегося без ног рядового Андрея Сычева в Челябинске избили двух офицеров. Из танкового училища, где служил Андрей. Говорят, это не хулиганство, а именно месть за искалеченного солдата. Нападавшие бросили: знайте, как над зелеными солдатами, издеваться. А 6 февраля от инсульта умерла телефонистка Наталья, она соединяла Бишкильским батальоном. Женщина тяжело переживала, что их часть выставили как гестапо. Посмотрела вечером выпуск новостей, поднялось давление, а наутро она уже не встала… - Нас тут всех называют сволочами, - плакала она. - В троллейбусе проехать невозможно. А может, это он сам себя так искалечил? В общем, мнения полярные. Это понятно: дело Сычева страшно запутанное, да еще его замешали на политических играх. И все-таки мы попытались поискать ответы на вопросы, которые волнуют наших читателей и на которые официальные лица пока ответа не дали.

ГЛАВА 1. НОВОГОДНЯЯ НОЧЬ

"Меня как бы били…"

Очень важный, но не самый главный вопрос: что было в новогоднюю ночь 2006 года в батальоне, где служил Сычев? Били ли Андрея? (Почему вопрос этот не самый главный, чуть позже). 19 марта Главком Сухопутных войск России , генерал-полковник Алексей Маслов , заявил: "Могу доложить, что фактов массовой пьянки в новогоднюю ночь среди военнослужащих батальона не было. Факты избиения, глумления, других издевательств по отношению к Сычеву со стороны старослужащих этого батальона не подтверждаются". А в эфире телеканала "Россия" показали небольшое интервью с Сычевым. На вопрос о том, били ли его, Андрей невнятно ответил: "Как бы нет…" А точнее? - Когда Андрей поступил к нам, он твердил: "Никто меня не бил", - рассказывают челябинские врачи третьей горбольницы. - Тогда зам главного врача попросил: "Парень, ну, признайся! Что случилось-то?" И Андрей прошептал: "Били..." - Предположим, парня, и вправду, никто не мучил,- рассуждали врачи о том телерепортаже, - И ноги у него "сами отпали". Тогда почему он не признался в этом? Почему не сказал в телекамеру: "Никто здесь не виноват, никто надо мной не издевался. Все само так вышло".

Вспомним и записку, которую Андрей написал маме сразу после операций ("КП " ее публиковала): "Били по лодыжке левой ноги". Вряд ли бы он соврал маме. - На Сычеве не было никаких следов побоев, - рассказывал спустя почти месяц после ЧП начальник медчасти танкового училища Александр Максимов. - А всякие кровоподтеки могут появиться и в результате гангрены. Но как тогда быть с заявлением прокуратуры о том, что в ночь с 31 декабря на 1 января сержант Александр Сивяков, находившийся в состоянии опьянения, "с целью глумления и издевательства" на три часа поставил Андрей Сычева в полуприсяд и бил его по ногам. "В результате этого насилия у потерпевшего возникло позиционное сдавливание нижних конечностей и половых органов, что привело к развитию гангренозного воспаления", - говорится в сообщении прокуратуры. В общем, ситуация очень противоречивая, как говорится, чему хочешь, тому и верь…

Так что все-таки было в те сутки?

31 января мы порядок в части наводили. Я тогда дежурным был, - вспоминает сержант Евгений Ульянов . - Молодых отправили туалеты чистить в казарме. А у нас там холодно, да и мороз стоял. Сказали всем одеться, как удобно. Мол, пока все не сделают, никого оттуда не выпустят. Все сапоги напялили, а Сычев в тапках пошел. У него что-то не в порядке с ногами было. (К этим тапочкам мы тоже еще вернемся - прим. ред). - Может, его там, в уборной, кто-то бил? - спросили мы. - Так там одни молодые были! Кто его бить будет? - Мы на новый год скидывались: торты покупали, салаты сами резали, - говорит рядовой Рубен Атоян. - На втором этаже накрывали стол. Спиртного не было (по рассказам других - "выпили по чуть-чуть, в меру - прим. Ред.) В три часа спустились вниз в казарму, легли спать. Если бы кого-то били, я бы проснулся. Ведь это нельзя делать бесшумно. Вся спальня просматривается как на ладони: свет не весь отключают. Никаких закутков, спрятаться невозможно. После того как Сычеву ампутировали ноги, в Бишкиле одна комиссия стала сменять другую. - Сначала высказывали версию: в Новый год Сычева привязали к стульям и насиловали 4 часа, - рассказывает подполковник Андрей Шиян, командир батальона обеспечения учебного процесса танкового училища (сейчас он отстранен от должности.) - Потому проверяющие всех до единого солдат раздевали и высматривали следы побоев и сексуальных издевательств. Ни у кого даже застарелого синяка не нашли! Конечно, нам важно было бы поговорить с главным обвиняемым - Александром Сивяковым , тем самым сержантом, который, как на сегодня считает следствие, и издевался над Андреем. Он сидит в гражданском следственном изоляторе Челябинска N2 и доступа к нему пока нет. - Чтобы не провоцировать какие-то скандалы и драки с товарищами по несчастью, Сивякова поселили к "первоходкам", - сказали нам в пресс-службе управления исполнения наказаний. - Соседи его тихие, двое арестованы за наркотики, третий - за мошенничество. В СИЗО о сержанте, кстати, почти никто ничего не знает: Александра увозят на допросы на целый день, а персоналу строго-настрого запрещено хоть как-то с ним контактировать, мол, иначе полетит голова начальника СИЗО. Доступа к Сивякову нет. Но с мамой его нам поговорить удалось.

"Мама, не верь никому"

Первыми словами, которые сказал мне Саша, были "Мама, не верь никому и ничему. - рассказала нам Наталья Сивякова. - Я этого не делал, и не мог сделать никогда". На сына больно смотреть, он осунулся, под глазами огромные мешки. Саша рассказал, что сразу после ареста его посадили в камеру, даже не сказав, за что задержали. А допросы? Разве может человек выдержать допросы по 12-15 часов в день? Так его еще и среди ночи поднимали и снова вели на допрос. - Но он подписал признание. - Якобы. Именно на него сейчас делает упор прокуратура. Это признание заставил подписать Сашу первый адвокат, назначенный государством, Павел Стерлигов . Сказал, что если Саша подпишет, от него все отстанут, и скорей всего дело закончится условным сроком. А что за свидетели со стороны обвинения? Я разговаривала с солдатами батальона, где сын служил. Так они рассказали, что Никитин согласился свидетельствовать после того, как его самого поймали на воровстве из тумбочек. А обвинение? Прокурорские работники говорят: сержанту Сивякову не понравилось, что Сычев подшивал гимнастерку во внеурочный час. В Новогоднюю ночь, в четыре утра! Неужели кто-то этому поверит? За подворотничок солдата посадили на корточки, и он просидел в таком состоянии три часа? Но мне рассказали, что офицеры решили сами провести следственный эксперимент. Так вот, самый крепкий, здоровенный мужик смог просидеть в такой позе ровно 28 минут, после чего упал. По мнению матери сегодня ее сын тоже стал пешкой в какой-то большой политической войне: - А знаете, что в Челябинск приезжал из Москвы еще один генерал? Уже после заявления генерала Маслова о том, что Сивяков не бил Сычева в Новогоднюю ночь. Он не представился нашему адвокату. Только сказал: "Не захотели по хорошему получить семь лет, получите по-плохому - десять!". Уверена, что военные прокуроры посчитали для себя делом чести посадить хоть кого-нибудь. Все эти рассказы о ночи ЧП мы выслушивали в Бишкиле, Челябинске, Ростове бесконечно. Но все же в основном то были пересказы чужих слов. Мы знали, что прокуратура выбрала трех главных свидетелей - Никитина, Горлова и Ульянова. Вот кто знает всю правду. Но когда дело Сычева рвануло, как бомба и заговорили, что могут полететь погоны не то что у начальника танкового училища, а даже у Главкома, сотрудники прокуратуры заявили: "До окончания дела - никаких комментариев". А тех самых главных свидетелей, которые явно видели новогодние разборки с Сычевым, так запрятали, что даже пошли слухи: ребята пропали. Как в воздухе растворились!

"Пропавшие" свидетели

У нас никто не куда не терялся, - отрезали в прокуратуре, когда мы поинтересовались этой пропажей. - Но где свидетели - не скажем. Тайна следствия. Мы выяснили, что их увезли из танкового училища еще 8 января. Наобум стали "шерстить" части челябинского гарнизона и наивно называть на КПП все три фамилии. В одной части ход сработал! К нам вышел невысокий солдатик с испуганным взглядом. Сперва разговор не клеился, но потом свидетель (мы договорились до суда не называть его фамилию) заговорил: - В ту новогоднюю ночь мы сидели, ели тортики. А после отбоя, когда начальники из казармы ушли, мы загудели по новой. - А говорят, пьянки не было. - Нет… Ну, немного выпили… По его словам, тогда Сивяков и начал "докапываться до Сычева", чтобы тот воротничок подшил, побрился. А заодно решил повоспитывать салагу: "Подшивайся и заходи ко мне в третий кубрик". В "третий кубрик"? Но мы знали, что следователи как раз тщательно искали комнату, где можно посадить солдата на корточки так, чтобы другие не видели. Солдат допрашивали не по одному кругу. Но все комнаты, кроме той, где был дежурный по батальону, были опечатаны. - Подожди, но офицеры говорили, что у вас все помещения были опечатаны? - уточняем у свидетеля. - Ну, да. Так ведь можно аккуратно бумажку отклеить, а утром опять приклеить - никто и не заметит. В общем, Сычев подшил и пошел… Тут наш собеседник надолго замолчал. - И Сивяков его начал бить? - нетерпеливо спрашиваем мы. - С моего места плохо было видно… Но удары я бы услышал. Он его просто заставил сесть на корточки. Даже не в полуприсед. Это значительно легче. Я молодым, бывало, всю ночь в полуприсяде стоял: от отбоя до подъема. Слова солдата - вот любопытно! - совпадают с мнением министра обороны. 15 февраля на правительственном часе в Госдуме Сергей Иванов сказал: "Сычеву нанесен значительный ущерб здоровью в результате длительного принудительного нахождения в сидячем положении". При этом он подчеркнул, что, по данным Минобороны , "другим издевательствам он не подвергался". - А до Сычева у вас в части мордовали молодых? - продолжали мы расспрашивать свидетеля. - Предыдущий призыв вообще суровый был. Нас деды и табуреткой по голове били (в Бишкиле табуретки тяжелее обычных, и у них ножки из крепкого металла - прим. ред.). Со второго удара сознание теряешь. Утром глаза открыть не можешь - лицо опухло. Офицер спросит, что с тобой, говоришь - упал. А новый призыв пришел: их заставят отжиматься, а они бегут жаловаться. - А Сивяков всю ночь с Сычевым был? - Уходил-возвращался. Ребята говорят, что Сычев сидел на корточках почти до полседьмого. Часа три, а может, больше. - Потому без ног и остался! - вздыхаем мы. - Да нет… Он когда прибыл к нам, было понятно, что у него нога болит. Даже командир роты сказал нам, сильно его не нагружать. - А Сивяков об этом знал? - Конечно.

Почему молчал Сычев?

Стыдно жаловаться, что "деды" унижали. Да и не принято это. - Почему же ты не сопротивлялся, когда тебя бил "дед"? - спросили мы после заседания в челябинском гарнизонном суде одного новобранца-пострадавшего. - Он же тебя на голову ниже! Солдатик вообще не понял (!) нашего вопроса: - Он ведь давно служит! Положено так. Мы тут промеж себя - служившими и нет - много говорили о дедовщине. И всякий прошедший армию после возмущений точно так же говорил: да, это принято. Почти нормально. Ты приходишь в армию, тебя гнобят. Потом ты сам гнобишь весь молодняк. У нас есть ровно два института общества, которые живут не по закону, а по "понятиям" - тюрьма и армия. Хотя и там и там наворочено приказов или уставов выше крыши! Вот и Андрей Сычев, скорее всего, думает "понятиями". А по ним и в зоне и в красной армии обижаться и жаловаться на "авторитетов" - "западло". И, как рассказывала его мама Галина Павловна, даже в детстве Андрей никогда не жаловался на своих обидчиков.

(Продолжение в ближайших ежедневных номерах "КП").

Обстоятельства дела

«Следствием установлено, что в ночь на 1 января 2006 года Сивяков, находившийся в состоянии алкогольного опьянения, с целью глумления и издевательства заставлял рядового Андрея Сычева в течение трех часов находиться в состоянии полуприседа, наносив ему удары по ногам. „В результате этого насилия у потерпевшего возникло позиционное сдавливание нижних конечностей и половых органов, что привело к развитию гангренозного воспаления“, - сообщили в прокуратуре. В результате в январе Сычеву были ампутированы обе ноги.»

Данное происшествие получило широкую огласку после того как один из врачей челябинской больницы связался с председателем челябинского Комитета солдатских матерей Людмилой Зинченко, а уже она сообщила об этом матери Андрея Сычёва, Галине Павловне.

Появившаяся в результате некомпетентности челябинского врача информация о изнасиловании и массовом избиении рядового Сычева не подтвердилась и позже была официально опровергнута врачами челябинского госпиталя.

Мать Андрея, Галина Павловна, позвонила ему 3 января , чтобы поздравить с Новым годом. В части его быстро позвали к телефону. Когда мать спросила, как у него дела, он сказал, что дела плохи, что его везут в больницу. В военном госпитале, куда Андрея сначала отправили, маме сказали, что до 10-го числа его смотреть никто не будет - праздники. А 7 января маме позвонил хирург из Челябинска и сказал, чтобы она быстрее приезжала, так как Андрей может не дожить до завтрашнего дня.

В результате нарушения кровообращения в нижней части тела и несвоевременной медицинской помощи у Сычёва развилась гангрена , и врачам из реанимационного отделения Челябинской городской больницы № 3 пришлось ампутировать ему обе ноги, половые органы и палец на руке.

7 февраля Сычёв был перевезён в Москву, в военный госпиталь имени Бурденко . По словам врачей, состояние Сычёва было по-прежнему тяжёлое, но стабильное.

23 апреля в прессе появились сообщения о том, что предварительное следствие по уголовному делу завершено. В ходе следствия под стражу был взят младший сержант Александр Сивяков, непосредственно издевавшийся над Сычёвым. Ему предъявлено обвинение по статье «превышение должностных полномочий, повлекшее тяжкие последствия».

В мае состояние Сычёва снова ухудшилось. В конце месяца из-за отказа почки Андрей был вновь переведён в реанимацию.

13 июня 2006 в Челябинском гарнизонном суде состоялись предварительные слушания по этому делу, которые прошли за закрытыми дверями. Защита Сивякова заявила ходатайство о переносе рассмотрения дела в Москву, в том числе для получения возможности использования непосредственных показаний потерпевшего. Ходатайство было отклонено. Рассмотрение дела по существу на открытом заседании суда в Челябинске было назначено на 27 июня.

27 июня рассмотрение дела было начато. В данном процессе в качестве обвиняемых привлечены трое. Младший сержант Александр Сивяков обвиняется по части 3 статьи 286 («Превышение должностных полномочий с применением насилия или угрозы его применения») УК РФ . Статья предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от трех до десяти лет. Рядовые Кузьменко и Билимович обвиняются по части 2 статьи 335 («нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности») УК РФ . Статья предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет. Государственное обвинение потребовало для Сивякова наказания в виде 6 лет лишения свободы, а для Билимовича и Кузьменко, соответственно, 1,5 года и 1 год лишения свободы.

В ходе рассмотрения дела, начавшегося 27 июня , шестеро свидетелей обвинения отказались от первоначальных показаний и заявили, что при проведении следствия работники военной прокуратуры оказывали на них психологическое давление и даже били, добиваясь показаний против Сивякова. По заявлениям некоторых других свидетелей, к ним приезжали некие «генералы из Москвы», которые убеждали отказаться от показаний против обвиняемых.

26 сентября 2006 года челябинский военный гарнизонный суд вынес приговор по делу. Александр Сивяков осуждён к 4 годам лишения свободы с лишением права занимать командные должности в течение трёх лет и лишением воинского звания. Он признан виновным по 5 эпизодам по ст. 286 ч. 3 (превышение должностных полномочий, повлекшее тяжкие последствия) пункт «а» УК РФ, а также по одному эпизоду избиения А. Сычёва по ст. 286 ч. 3 пункты «а, в». Павел Кузьменко и Геннадий Билимович признаны виновными по ст. 335 ч. 2 пункты «б, в» и приговорены к лишению свободы условно с испытательным сроком на 1 год. Представители потерпевшего обжаловали приговор, как слишком мягкий. Адвокаты Сивякова также обжаловали приговор, поскольку, по их мнению, вина обвиняемых не доказана.

В октябре 2006 в прессе появилась информация, что Главная военная прокуратура собирается закрыть дела, возбуждённые на трёх офицеров училища в связи с тем, что они допустили издевательства над Сычёвым. Кроме того, ГВП предполагает привлечь к ответственности свидетелей обвинения, которые на суде отказались от показаний против Сивякова, заявив, что на следствии давали показания под давлением.

11 сентября 2007 года в блоге , авторство которого приписывалось Андрею Сычёву появилось заявление о его намерении вступить в «Союз правых сил » и баллотироваться по его партийным спискам в Государственную Думу пятого созыва . 12 сентября партия приняла заявление Сычева о вступлении в ее ряды. После появления публикаций о фальсификации блога активность в нём прекратилась.

Дело Сычёва и российская политика

В мае 2005 между Главной военной прокуратурой (ГВП) , которую возглавлял Александр Савенков , и министерством обороны (министр обороны Сергей Иванов) вспыхнул конфликт - Александр Савенков объявил о росте «дедовщины» в войсках и о «неблагополучной кадровой ситуации» в армии. Сергей Иванов в ответ заявил, что военные не получают помощи от ГВП в раскрытии преступлений, а также обвинил ГВП в чрезмерном количестве генералов (в десять раз выше, чем в среднем по силовым структурам).

Волна взаимных претензий достигла кульминации в ходе расследования дела Сычёва. Сергей Иванов давал понять, что дело во многом инспирировано ГВП: «Есть силы, которые ставят перед собой цель нажить сомнительный политический капитал на существующих армейских проблемах». Главнокомандующий сухопутных войск Алексей Маслов , возглавлявший комиссию Министерства обороны по делу Сычёва, обвинил ГВП в «превышении служебных полномочий должностными лицами, которые пытаются различными способами выбивать признательные показания у подозреваемых».

Министерство обороны не скрывало своей убеждённости в том, что ГВП при поддержке генерального прокурора Владимира Устинова пытается ослабить позиции вице-премьера Сергея Иванова.

В разгар судебного процесса по делу Сычёва руководство Генпрокуратуры было радикально обновлено, самому Устинову и Савенкову пришлось уйти в отставку - по мнению некоторых аналитиков, именно в связи с их чрезмерной активностью в нападках на Сергея Иванова.

Пришедший на смену Устинову Юрий Чайка 4 августа на коллегии ГВП заявил, что «в последние годы Главная военная прокуратура выступала по отношению к армии как отстранённый наблюдатель и излишне политизировала некоторые острые проблемы», выступая с «позиции откровенной конфронтации с органами военного управления вместо консолидации и взаимодействия в работе».

Wikimedia Foundation . 2010 .